...будь она жива, то потеряла бы и сон, и покой. Трепетала бы пред каждым шорохом, боясь в очередном встретившемся лице рассмотреть тяжелый взгляд своего палача, принесшего возмездие и расплату за грехи перед миром. Но беспечность же призрака куда более походила на холодную отчужденность обожравшейся рептилии, что после весьма сытной трапезы прикорнула на приласканном солнцем валуне, впав в настолько сладкую дрему, что едва продирала глаза в очередной раз убедиться - до сих пор никто не вознамерился полакомиться ей самой.
Наверное, нужно просто немного выждать, притаившись в стороне, ведь гоняться за ней целую вечность гильдия Стражей попросту не сможет. Искалечивший старика, да умертвивший девочку призрак в Валдене - жалкая капля в пролитом океане крови, а ловить неупокоенную душу - за ветром гоняться. Пропитанной магией мир практически любезно мог бы предоставить все условия для того, но найти мага с должной квалификацией, либо обзавестись магической безделушкой, а то и целой вереницей оных, ведь нужно взять след призрака, поймать его, а после и развоплотить, либо удерживать на месте столько, сколько понадобится... Что же, всё это требовало как минимум времени, которого лишь у Окари было в избытке, ведь она, в отличие от своих преследователей, не нуждалась в отдыхе, сне и иных мирских потребностях. И она, убийца, едва ли уже державшая в памяти лица своих же жертв, беспечно разгуливала на свободе, которой не особо-то и упивалась.
Беспечность, впрочем, имела собственные границы, и пары встреч с доблестными хранителями закона оказалось достаточно, чтобы призрачная дева предпочла временно сбежать за пределы города. Ей-то, на самом деле, было несколько безразлично, где разгуливать - на дне океана, по кромке жерла вулкана, либо же с высоты облаков поглядывать на далеко внизу расстилающийся мир.
Лишь бы... Никто не мешал, что ли? [status]Призрак дегенерата[/status]
Этот Лес дышал холодом, следил за ней угрюмо и настороженно, будто размышлял - прогнать ли, поиграться ли, пуская блуждать по бескрайним своим просторам, наворачивать круг за кругом, впиться ли древесными когтистыми пальцами в призрачную гриву волос... А потом разом словно утратил интерес к своей блеклой, бесплотной гостье, лишь изредка нет-нет да затяжным загадочным воем будто предупредит о том, что она - чужак этим землям.
Чужак, как и везде.
Призрак продолжала где-то размеренно ступать шаг за шагом, не глядя под ноги, где-то - плыть по воздуху, своим отдающим тусклым свечением силуэтом издалека напоминая пышнохвостую аквариумную рыбку, невесть как попавшую на темное и мрачное дно, где каждая встречная тень готова обнажить зубастую пасть и сожрать целиком.
Чувство не-одиночества вонзилось в сознание раскаленной иглой, заставив резко замереть неподвижно, так и не сделав шага вперед в зияющую пустоту ямы.
Пустота разочарованно вздохнула с утробным звуком, края яма всколыхнулись, смыкаясь вплотную под шуршание земли и тихий перестук кольев откуда-то со дна. Но не монстр, едва ли способный изувечить бесплотную душу, завлек внимание призрака.
Кто-то был рядом. Быть может, следовал за ней по пятам уже продолжительное время. Наблюдал, но до сих пор не бросился... Не мог? Или не хотел?
Помедлив, Окари исчезла, тут же беззвучно появляясь в нескольких метрах от изначальной точки. Через мгновение - вновь вспышка ее появления уже в другом месте. И еще раз. И еще.
И так - пока не найдет.

Отредактировано Окари (2021-01-09 14:40:59)

Лес - значит, лес. Мировоззрение двух призрачных грифончиков, ростом ушедших едва ли дальше обычной кошки, было самым что ни на есть прозаичным: плевать куда и зачем идти, главное - когда дадут пожрать и почему так мало?
Добыть пропитание в лесу для существ, способных переварить, кажется, и впрямь что угодно, не двинув оттого коньки лишь потому, что повторить этот подвиг уже затруднительно, едва ли вызовет сложности. Два обалдуя уже попробовали на вкус примерно всё в округе, тут же устроили драку за загадочно мерцающий гриб, который, не став дожидаться результатов турнира за свое сердце, внезапно выкопался и убежал на тонких ножках, после чего пернатая братия, оторвавшись уже от обгладывания чьих-то останков, предварительно перетянув огромную по их меркам кость в нематериальное состояние, внезапно вспомнила о ней. Силуэт призрачной девы давно исчез из виду, а дожидаться их, как эта парочка уже прекрасно была осведомлена, Окари не станет. Это было возмутительно, совершенно неправильно, однако никоим образом совладать со скверным нравом призрака, строго предпочитающим одиночество, грифоны не могли; оттого обычно и приходилось им, сиротинкам, лишь отчаянно нестись следом на коротких лапах, прижигая прозрачную спину укоризненным взглядом.
Они неслись, а пейзаж вокруг не менялся. Подоспела и вьюга, даром, что ветер вокруг мог свистеть столько, сколько ему угодно, не причиняя ни малейшего дискомфорта ни грифонам, ни той, в которой они видели хозяйку.
Вроде бы мерцающим серебром блеснуло где-то в стороне. Грифоны замерли, перекликнулись коротким мявком и устремились по следу, тут же озадачившись внезапно встретившейся полосой прижженной земли, словно некто мазнул по ней огненным языком. Метель уже спешила прикрыть новой порцией снега эту свежую тропку чьего-то следа, однако был шанс отыскать заветного некто, если, конечно же, не медлить. Тем более, что серебристый силуэт мелькнул где-то в той стороне, в один миг изгнав все сомнения из двух симпатичных, но явно обремененных излишней пустотой головушках.
Грифоны стремительно бросились в погоню, покрякивая от усердия. Неслись со всех лап, лихо протаранили нематериальными тушками массивное дерево, и, пролетев сквозь него, панически заметались на месте, когда их взору предстала искусственная проталина, украшенная слишком знакомым им обществом. Нежеланным, к слову, обществом. И пусть они имели сомнительное удовольствие со своего ракурса созерцать лишь затылок, его они узнают из миллиона, хотели бы того или нет.
- Снова вы, - холодный, как поцелуй разыгравшейся пуще прежнего вьюги, послышался голос, и оба грифона подскочили от неожиданности, когда перед ними из ниоткуда появился призрак. Словно снежный хищник она практически сливалась с белым.
Тот, что был чуть ниже и далеко не чуть толще, от волнения начал жевать хвост своего брата.
- Бесполезное маленькое создание с бездной в своем нутре, ведомое лишь жадностью, - в ее голосе как будто послышалось презрение. - И пред кем из Богов я оказалась в немилости, что меня одарили настолько жалкой и утомительной компанией? Лишь одной Воле дано ведать, почему вы еще...
Окари запнулась, затруднившись подобрать слово. Не повернулся язык назвать их живыми.
Грифон, что был чуть выше, вырвал хвост из клюва брата, укоризненно глянул и когтистой лапкой указал куда-то за спину призраку.
Обернувшись, призрачная дева вздрогнула. Подобралась, не то собравшись броситься, вплетаясь причудливым паразитом в чужой разум, не то вознамерившись бежать от того, кто мог оказаться очередным преследователем... И не двинулась с места. Не озадаченная, поскольку не было ей дела до странника или странницы, что избрала себе крайне неуютное место для пикника. Не заинтересованная, поскольку между делами живых и мертвых, если последние были в состоянии похвастать наличием оных, была проведена, выткана Пауком жирная граница.
Будто сроднилась со снегом и холодом, утратив себя в ту секунду.
Грифоны ее отчужденности не разделяли. Ощутив себя теперь как будто бы в безопасности, упрямо не желая признавать тот факт, что им, так-то, не рады, даже после открыто брошенных слов, они уже изучали содержимое чашки, ставшей частью нематериального мира. Одного неудачного тычка лапой оказалось достаточно, чтобы несчастная посуда полетела вниз, однако кофе отчего-то оказался прямо в воздухе, левитируя перетекающей большой каплей, что привело грифонов в натуральный восторг.
Зрелище, как два увальня, неуклюже хлопая крыльями, пытаются ухватить кусок от капли пожирнее, а заодно и отогнать своего конкурента, было уморительным и у любого вызвало хотя бы скупую улыбку.
Окари, не дрогнув и уголком губ, продолжала пристально смотреть на чужака.
Выжидала.